Осмысление современного конституционализма — а именно таким является название настоящего выпуска журнала «Спутник высшей школы» — имеет не только фундаментальное научно-теоретическое, но и важное профессионально-образовательное, практико-прикладное значение. Нельзя, правда, не отметить, что само понятие категории «конституционализм» при всей кажущейся его обыденности вряд ли может рассматриваться как само собой разумеющееся. В этом плане ситуация с определением понятия «конституционализм» напоминает то, как святой Августин относился к возможности описания образа Бога: «Не могу дать Ему определения, — говорил Августин Аврелий, — но я знаю, что такое безбожие». То же и с конституционализмом: можно долго дискутировать по поводу смысловых и структурных черт, принципов, свойств конституционализма, искать его универсальное определение, однако мы однозначно представляем, что значит неисполнение Конституции, отсутствие конституционной законности, конституционного правопорядка и, соответственно, отсутствие в обществе и государстве конституционализма.
Продолжение статьи – см. в pdf-версии номера, в разделе «Архив»
Конституционная реформа 2020 года стала одним из наиболее значимых событий в истории российского конституционализма с момента принятия Конституции России 1993 года. Еще никогда текст Основного закона не подвергался столь значительной трансформации, и еще никогда вносимые поправки не вызывали столько вопросов, касающихся как процедурно-технической составляющей конституционной реформы, так и нюансов концептуального и общетеоретического характера, затрагивающих содержание, оптимальность и целесообразность вносимых изменений. Относительно самостоятельным аспектом дискуссии выступила обусловленность соответствующих поправок обстоятельствами внутриполитического и геополитического характера. Конституционная реформа 2020 года дал старт невиданным по своим масштабам преобразованиям отечественного конституционно-правового законодательства.
Уже сейчас можно констатировать, что значительная часть конституционных изменений заранее предполагала и последующую коррекцию соответствующей сферы законодательного регулирования. Так, невнесение в судебную систему конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации (ч. 3 ст. 118 Конституции РФ) повлекло за собой упразднение данного института. В свою очередь удаление из статьи 131 Основного закона изначально там присутствующих двух видов муниципальных образований (городских и сельских поселений) также предполагало глубокую реформу местного самоуправления путем принятия специального закона. И таких примеров можно привести немало. Таким образом, реформируя текст Основного закона, законодатель, думается, имел относительной четкий и ясный план последующих конституционно-правовых преобразований. Возможно, что последнее замечание в итоге станет актуальным лишь для определенной части изменений конституционного текста, однако уже сейчас можно говорить, что таковых будет достаточно много.
Продолжение статьи – см. в pdf-версии номера, в разделе «Архив»
В условиях сложившейся эпидемиологической ситуации, вызванной пандемией коронавирусной инфекции, цифровизация охватила почти все сферы общественной жизни, переведя их в онлайн-пространство. В виртуальную сферу переместилась отчасти также реализация прав и свобод граждан. При этом цифровизация развивается с огромной скоростью, искусственный интеллект (ИИ) становится все более важной составляющей не только цифровой жизни социума, но также реальным участником взаимоотношений в рамках правового пространства.
Цифровизация, с одной стороны, является мощным инструментом технологического развития общества; с другой — общество, как представляется, не полностью готово к трансферу всех сфер социальной активности в онлайн.
Продолжение статьи – см. в pdf-версии номера, в разделе «Архив»
Конституция РФ, определяя конституционно-правовой статус субъектов РФ, проводит разделение источников права регионального уровня, в частности, обособление конституций и уставов субъектов РФ в системе законодательства (ч. 2 ст. 5, ч. 1 и 2 ст. 66, п. «а» ч. 1 ст. 72). Тем самым обеспечивается единство конституционного законодательства России, основанного на принципах верховенства федерального права, и предполагающего, что конституции и уставы субъектов РФ принимаются в соответствии с Конституцией РФ и учитывают специфику региональных общественных отношений.
Обособление в Конституции РФ конституирующих актов субъектов РФ не предрешает невозможность их родовой характеристики в качестве закона. Называя конституции и уставы субъектов РФ наряду с законами субъектов РФ, Конституция РФ вместе с тем содержит положения обобщающего характера, в рамках которых термином «закон» описываются все акты регионального законодательства, начиная от собственно закона субъекта РФ и выше по уровню юридической силы. Так, из ст. 71, 72 и 73 Конституции РФ следует, что принятие конституции (устава) субъекта РФ относится к исключительной компетенции субъекта РФ; ч. 4 ст. 76 Конституции РФ специальным образом не оговаривает роль конституций (уставов) в рамках собственного правового регулирования субъектов РФ вне пределов ведения Российской Федерации и совместного ведения — используется формула «законы и иные нормативные правовые акты»; аналогичная конструкция содержится в ч. 1 ст. 15 Конституции РФ, в соответствии с которой законы и иные нормативные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции РФ.
Продолжение статьи – см. в pdf-версии номера, в разделе «Архив»
Анализ стабильности и динамизма конституционных идей, доктринальных моделей публичной власти и разделения властей представляет оправданным подход, основанный на их оценке не самих по себе, а в общей системе конституционного регулирования, в том числе в соотношении с субъективно-личностными началами властеотношений, имея в виду сравнение, сопоставление характеристик стабильности и динамизма применительно к властеотношениям, институтам публичной власти, с одной стороны, и к институтам прав и свобод человека и гражданина, свободе и достоинству личности — с другой.
Как это не покажется, на первый взгляд, неожиданным, публично-властные начала более подвижны и в большей степени подвержены изменениям и трансформации, в том числе под влиянием политических факторов, чем конституционные идеалы свободы, основополагающими и системообразующими среди которых являются достоинство личности, справедливость и равенство. Это получило свое подтверждение и в ходе конституционной новеллизации 2020 года, когда именно проблемы организации и функционирования публичной власти в наибольшей степени были подвергнуты реформированию. Хотя это происходило при сохранении в неприкосновенности основополагающих начал конституционного строя, очевидным является развитие их нормативного содержания, актуализация принципов: демократического правового государства (ст. 1); народного (ст. 3) и государственного (ст. 4) суверенитета; горизонтального (ст. 10) и вертикального (ст. 11, 12) разделения властей; социального (ст. 7), светского (ст. 14) государства и т. п. Уже наименованием Закона РФ о поправке к Конституции Российской Федерации («О совершенствовании регулирования отдельных вопросов организации и функционирования публичной власти») подчеркивается, что все поправки к Конституции в той или иной мере связаны с вопросами совершенствования организации и деятельности институтов публичной власти на различных уровнях их функционирования (федеральном, региональном, муниципальном).
Продолжение статьи – см. в pdf-версии номера, в разделе «Архив»
В новейшей истории России все чаще имеют место коллизии между национальным и международным правом, вызванные решениями Европейского суда по правам человека (далее — ЕСПЧ). В ряде случаев данные решения противоречат Конституции РФ, что порождает проблему сохранения конституционной идентичности России.
Проблема конституционной идентичности возникла на почве глобализации, которая приводит к интеграции наднациональных и национальных норм, в результате чего возникает их коллизия. Из-за этого либо государство в целях защиты своего центрального ядра, внутреннего стержня принимает решение о приоритете Конституции над нормами международного права (что не отменяет того, что государство все равно применяет нормы международного права и поддерживает их, если они не подрывают основу конституционных положений), либо старается лавировать, при этом значительная роль отводится решениям Конституционного суда.
Продолжение статьи – см. в pdf-версии номера, в разделе «Архив»
В конце прошлого года на базе научно-образовательного центра судебного конституционализма Южного федерального университета (НОЦ СК ЮФУ) состоялся II Форум судебного конституционализма: «Правоохранительный конституционализм: доктрина и практика». За прошедший год с начала своего существования Центр судебного конституционализма стал одной из значимых площадок по исследованию проблематики современного конституционализма и отправления правосудия (в частности — конституционного) на юге России.
Партнерами Центра по проведению II Форума выступили Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, издательская группа «Юрист», журнал «Российская юстиция».
Данное мероприятие стало важным событием в научной жизни Донского края, собрав для заинтересованной научной дискуссии не только видных ученых в сфере конституционного, уголовного, уголовно-процессуального, гражданского и административного права, но и практиков‑правоприменителей, профессиональная деятельность которых связана с реализацией полномочий органов государственной власти и местного самоуправления, и, что особенно важно, представителей судейского сообщества — судей Конституционного Суда РФ и судов общей юрисдикции. В работе Форума приняли участие теоретики и практики права не только из Ростова-на-Дону, но также из Москвы, Санкт-Петербурга, Новосибирска.
Продолжение статьи – см. в pdf-версии номера, в разделе «Архив»
Продолжающаяся три десятилетия судебная реформа в России привела к весьма любопытной правовой реальности. Проведена огромная работа по воплощению в жизнь идей, содержащихся в Конституции Российской Федерации и Концепции судебной реформы (нормативных актов, задавших изначальные направления для преобразования юстиции). Законодатель, четко определившись с видами судопроизводства, посредством которых реализуется правосудие, создал все необходимые законодательные акты для реализации всех форм разрешения судебных споров и деликтов. Кроме того, за указанный период проведена существенная судоустройственная работа: выстроена эффективно действующая судебная система, появились новые судебные органы, не имевшие прецедентов в истории нашего государства. Не всегда эта работа была последовательна. В частности, создав весьма прогрессивную систему арбитражных судов, государство же ее и обезглавило, ликвидировав Высший арбитражный суд РФ и подчинив систему арбитражных судов Верховному Суду РФ. Все судебные органы подверглись формированию с полным соответствием принципам функционирования других ветвей власти, была выстроена управляемая вертикаль органов, а в работу судебных органов были внедрены принципы деятельности органов исполнительной власти.
Официально судебная реформа не окончена. Наверное, преждевременно говорить об эффективности всех преобразований, в том числе потому, что часть из них осуществлялась совершенно по другим принципам. На первый план выходит однородность правового регулирования и соответствие правоприменительной практики замыслу законодателя.
Продолжение статьи – см. в pdf-версии номера, в разделе «Архив»
Тема конституционной законности как таковой и конституционной законности правосудия, в частности, не нова, а потому не претендует на некую новизну суждений, преломленных к проблеме правосудия с применением конструктивного средства конституционно-правового анализа деятельности, отнесенной к исключительным полномочиям суда по рассмотрению и разрешению им различных дел (гражданских, арбитражных, административных, уголовных). Вместе с тем актуальность темы от этого не утрачивает своего значения не в силу популярности самого термина (понятия) законности, усиленного дополнением на ее конституционность, отвечающего духу времени, а в силу того, что она имеет нормативную основу, которая определена самой российской Конституцией, многогранностью и значимостью правосудия как такового, которое по определению должно быть непогрешимым не только с точки зрения реализации отраслевого законодательства, но и в плане соответствия высоким требованиям и стандартам Конституции Российской Федерации.
Российская Конституция, устанавливая основы конституционного строя и правового статуса личности, относит человека, его права и свободы к высшей ценности и обязывает государство признавать, соблюдать и защищать эти права и свободы, определяющие смысл, содержание и применение законов, деятельность публичной власти. В свою очередь, конституционные нормы прямо закрепляют верховенство российской Конституции и федеральных законов на всей территории Российской Федерации, обязывают соблюдать Конституцию Российской Федерации и законы органы публичной власти, должностных лиц, граждан и их объединения, устанавливают полноту обладания каждого гражданина России на ее территории всеми правами и свободами и равными обязанностями, предусмотренными Конституцией, равенство граждан перед законом и судом. Тем самым предполагается равное и неукоснительное соблюдение требований и норм, прямо содержащихся в конституции или вытекающих из нее, а также законов и иных нормативных правовых актов государства, что определяет законность в качестве общего, принципиального конституционного требования.
Продолжение статьи – см. в pdf-версии номера, в разделе «Архив»
Тридцать лет назад начал функционировать принципиально новый в системе государственной власти Российского государства орган — Конституционный Суд Российской Федерации.
Появление нового судебного органа вызвало ряд вопросов теоретического характера относительно деятельности этого учреждения.
Несмотря на достаточно подробное регулирование полномочий Конституционного Суда Российской Федерации как непосредственно в тексте Конституции Российской Федерации, так и в соответствующем законе (впоследствии в Федеральном конституционном законе ), в силу определенных традиций, сложившихся в советской юридической науке, согласно которым суд не вправе творить право, а только применяет к установленным фактическим обстоятельствам волю законодателя, сформулированную в определенном тексте нормативного акта , указанная концепция распространялась на принимаемые Конституционным судом акты. Такую же позицию длительное время отстаивал и автор данной статьи.
Продолжение статьи – см. в pdf-версии номера, в разделе «Архив»
Конституция Российской Федерации относит административное и административно-процессуальное законодательство к совместному ведению Российской Федерации и ее субъектов. Из этого конституционного положения вытекает право субъектов Российской Федерации принимать собственные законы об административной ответственности, не противоречащие федеральному законодательному.
В одном из своих постановлений Конституционный Суд Российской Федерации отметил, что субъекты Российской Федерации не должны вторгаться в сферу общественных отношений, относящихся к предметам ведения Российской Федерации, и в закрепленные федеральным законом за федеральными органами государственной власти полномочия по предметам совместного ведения, а также отступать от общих требований, предъявляемых к правовому регулированию административной ответственности и порядка производства по делам об административных правонарушениях, в том числе касающихся определения круга должностных лиц, обладающих полномочиями по составлению протоколов об административных правонарушениях.
Продолжение статьи – см. в pdf-версии номера, в разделе «Архив»
Свобода личности, ее законные интересы обеспечиваются различными социальными нормами, в первую очередь моральными, а, если их недостаточно, то правовыми.
В Германии в первой половине XIX века большое влияние имела историческая школа права, сторонники которой изучали право не в контексте абстрактных принципов или действующего законодательства, а с точки зрения особого духа, присущего каждому народу, из которого и развивались, по мнению представителей этой правовой школы, отдельные механизмы регулирования социальных конфликтов и которая задавала общие цели социального развития и легитимные пути достижения этих целей . Представители указанной школы выступали против преобразования существующих общественных отношений с помощью модернизации законодательства.
Продолжение статьи – см. в pdf-версии номера, в разделе «Архив»
Административное судопроизводство в России — относительно новый вид судебного процесса, призванный своевременно и эффективно разрешать споры граждан с публичной властью.
За прошедшие годы с момента вступление в действие Кодекса об административном судопроизводстве Российской Федерации (КАС РФ), этот институт правосудия доказал свою состоятельность. Частные лица активно пользуются возможностями КАС РФ, а у адвокатов, специалистов по правовой работе публичных органов, а также судей появилась соответствующая предметная специализация.
Очевидно, что наработанная практика урегулирования публичных конфликтов требует дальнейшего теоретического осмысления, чему и посвящена данная статья.
Анализ административного судопроизводства с позиций инструментальной теории права и с точки зрения его функциональной ценности представляет собой, по нашему мнению, потенциально эффективный метод исследования как в теоретическом, так и в прикладном плане.
Продолжение статьи – см. в pdf-версии номера, в разделе «Архив»
Внесение в Конституцию Российской Федерации в 2020 году поправок, демонстрирующих повышение роли государства, его органов в обеспечении экологического благополучия обусловливает интерес к природоохранным функциям зарубежных стран, и пренебрегать этим опытом в контексте активизации, повышения действенности российских конституционных требований нельзя.
Обострение экологических вызовов и угроз глобального масштаба приводит к большему сосредоточению внимания общественности и исследователей, как в России, так и за рубежом, на законодательных механизмах охраны окружающей среды, организации рационального природопользования.
В сфере экологии на содержание и формы регулирования деятельности государства, его взаимодействие с обществом влияют величина и состояние природных ресурсов, значение их для жизни, благосостояние населения страны, уровень эколого-правового сознания граждан и должностных лиц, отношения власти и населения, уровень экологического правопорядка и законности, степень правоприменения и соблюдения конституционных норм-принципов.
Продолжение статьи – см. в pdf-версии номера, в разделе «Архив»
Вопрос о предмете экологического права до сих пор остается дискуссионным. Основная проблема, на наш взгляд, лежит не только в плоскости понимания самого термина «экология» и категорий, с ним связанных, применительно к специальным сферам правового регулирования, но и в плоскости, имеющей место разобщенности всего блока соответствующего законодательства, как на концептуальном, так и на категориальном уровнях. В первую очередь, остановимся на терминологических и понятийных разночтениях в обозначенной сфере правового регулирования.
Надо сказать, что сам термин «экология» в его буквальном прочтении означает «наука о доме». Долгое время термин «экология» употреблялся в контексте природоохранной проблематики, затем к нему была добавлена и природоресурсная проблематика. Однако в последнее время мы столкнулись с ситуацией использования категории «экология» в его изначальном, максимально широком значении. Стремительное наступление цифровой цивилизации сделало актуальным использование такой категории, как «экосистема», применительно к сфере цифровых и коммуникационных технологий, что нашло свое подтверждение и на уровне отечественного законодательства. Так, в Федеральном законе «О федеральном бюджете на 2022 год и на плановый период 2023 и 2024 годов» термин «экосистема» употребляется в различных смыслах: «цифровая экосистема…», «цифровая экосистема Северного морского пути» и «экосистема озера Байкал». Однако это не самая главная проблема современного правового терминологического аппарата. С сожалением отметим, что термин «экология» не имеет единого правого понимания ни на уровне современного законодательства, ни на уровне деятельности органов публичной власти.
Продолжение статьи – см. в pdf-версии номера, в разделе «Архив»